За немалое время моей жизни и службы священником мне часто приходилось встречать одних людей, когда они рождались в этот мир — их нужно было крестить и провожать других, которые уходили отсюда — их нужно было отпевать.

Кого больше, кого меньше — не знаю, не следил. А вот к тому, как это бывает, привык. Эмоции со временем уступают место рассудку, эмоциональных переживаний намного меньше, все знакомо и более-менее ритмично повторяется — важно стало вовремя и опытно удержать людей от крайностей и в радости, и в горе.

Неожиданно у меня умерла мама.

Ей только-только исполнился 81 год, она была до этого очень даже крепенькая пожилая женщина, имевшая к этой земной жизни большой интеллигентский интерес и радость. Она энергично и ответственно проводила свои дни в городском Совете ветеранов труда. Знала всех местных бабушек и дедушек, которых любила навещать и дарить им на дни рождения цветы и коробочки шоколадных конфет. Она приходила к ним домой и слушала их тихие, слабеющие голоски, сочувствовала соскучившимся по общению старикам.

Мама очень любила лечиться. Это было ее большое увлечение. «Доктор сказал» — звучало для нее магически непререкаемо и авторитетно. А жаль! Год назад она охотно легла в больницу под какую-то неизведанную капельницу какого-то шарлатана, которая лишила ее половины жизни за одну неделю — с тех пор у нее сильно кружилась голова, она уже не могла ходить без палочки и почти все время проводила дома в своей комнатке на втором этаже. Но этот недуг не сломил ее тяги к целителям, недавно она сообщила, что ей стало лучше, что она снова ложится в ту же больницу к тем же врачам «лечиться дальше». Отговорить ее никто не успел. Полежав там всего несколько дней, опять от назначения какого-то медицинского прафана ей резко стало плохо, она вмиг потеряла все силы и под утро уснула вечным сном.

Накануне вечером, еле ворочая слабеющим языком и с трудом подбирая слова, мама позвонила мне и просила пока не беспокоиться о ней. Я тут же кинулся звонить старшему брату, который жил с ней, чтобы он срочно зашел в больницу. Он зашел и грустно сообщил мне, что она стала крайне слаба. А утром он уже не застал ее в живых: она тихо отошла во сне.

Много разных людских судеб прошло мимо меня, своими страданиями научив меня терпению. Однако, оказавшись сам перед лицом неумолимого времени, я словно стал терять фрагменты этого самого времени. Я сразу стал забывать мгновения, с удивлением наблюдая разорванные цепи событий, терял внимание и недоуменно улыбался людям, сочувственно спрашивающим у меня, что случилось.

У меня умерла мама.

Позже я приехал в родной город, чтобы попрощаться с ней. Похороны отложили на два дня, потому что мне нужно было служить праздничные службы Святой Пасхи. А в моей деревне заменить меня было некому. Что ж, так уж пришлось…

Больше всего я боялся увидеть мертвенькое тельце, что я испугаюсь и сильно расстроюсь. А оказалось ровно наоборот: мама аккуратно лежала, она спала. Такое же лицо и ручки, только сложенные на груди, и в платочке, которые она  никогда не носила. Я увидел свою любимую мамочку! Как это было хорошо! Я гладил ее головку с реденькими волосами, целовал ее лобик,  и мне было хорошо: я был рядом с ней. Ведь было бы невозможно плохо приехать домой и не увидеть маму, как это было всегда в моей жизни.

Это была радость прощания или радость встречи? Не знаю. Но все вокруг сразу перестало быть трагичным и унылым. Потому что я увидел ее, я был со своей мамой.

Вокруг расцветает весна. В Сибири все происходит очень быстро. Раньше я часто разговаривал с ней по телефону, говоря: «Какая у нас жарища, а у вас в Москве холод». Хочется сейчас позвонить ей, хочется, как всегда, поговорить и пошутить. Увы, теперь все иначе…

Удивительным образом меня лично коснулось неумолимое время, созданное Великим Богом, Творцом неба и земли, принявшим мою маму в свои горние обители и оставившим пока мне время пожить здесь. Теперь понятно — до срока.